1001 ночь без секса - [36]

Лично я если и была настороже, то только потому, что по телевизору в любой момент могло начаться что-нибудь по-настоящему интересное. Ведь процесс распаковки следует постоянно прерывать для того, чтобы побаловаться с пультом. Если бы все зависело от меня, я разбирала бы ящики несколько недель, а то и месяцев. И уж, конечно, тогда я пригласила бы Байк-Мена наутро и пренебрегла бы распаковкой. Но я не могла отказать родным в том, чтобы они помогли мне переселиться, поскольку: 1) это было бы черной неблагодарностью: 2) я не хотела говорить им о своем новом парне по крайней мере несколько недель: боялась, что иначе хор голосов, поющих «Ты что, рехнулась?», станет еще громче.

Первыми на новоселье приехали родители. Мама занималась кухней, а папа расставлял горшки с цветами и растениями – в том числе розовой орхидеей, подобранной под цвет кафеля в ванной комнате. Затем приехали Джен и ее парень Джон; они встречались примерно с того времени, как я перебралась в Бенд. Мы с ним виделись только раз, когда я приезжала домой, и он тогда очень мне понравился, хоть и был «Длинноволосым Актером». Он обладал несколько извращенным чувством юмора, с ним легко было найти общий язык, и они с Джен прекрасно дополняли друг друга. Склонность Джона носить футболки с эмблемами «Металлики» уравновешивалась нюхом Джен на скидки в универмаге «Барниз»; перемены ее настроения нивелировались его непоколебимым спокойствием. Кроме того, Джон обладал изумительной способностью не реагировать на странности моего семейства; способность эту, несомненно, усилили годы работы в школах трущобных кварталов, где старшеклассники называли его не иначе, как «Чудик», «Мудило» и «Шон Майклз» (популярный в то время длинноволосый борец-профессионал).

Ко времени моего возвращения в Лос-Анджелес Джон уже удостоился восторженных отзывов моих родителей и деда с бабкой. В день новоселья он покорил меня тем, что восемь часов подряд опустошал коробки, ломал их и относил в мусорный ящик. К тому же Джон не нашел ничего странного в моей просьбе сделать фото-с-железяками – снять на память меня с ящиком, где хранилось все мое железо; я делала такой снимок всякий раз, как переезжала на новое место. Эту коробку для металлической домашней утвари мне подарили, когда я начала жить самостоятельно; с тех пор я шесть раз поменяла квартиру, но «железяками» так и не пользовалась, и они по-прежнему лежали в нераспечатанной коробке.

Сестра между тем помогала мне приводить в порядок мебель. Купленные в Бенде коврики, столы и лампы отлично смотрелись в новой квартире, но Джен велела выбросить подсвечники, отделанные сосновой корой. «Хватит с нас сосны, – сказала она, – это уже в прошлом».

И хотя я приехала лишь два дня назад, до меня вдруг дошло, что Бенд тоже остался в прошлом. То, что когда-то казалось мне вечной пристанью, теперь оказалось пересадочной станцией, местом, где я пережила свой разрыв с Алеком. «Тур смерти» наконец избавил меня от него, и я вдруг осознала, что пересказала Байк-Мену нашу с Алеком историю так, как будто это была именно история. Теперь же я вернулась туда, где и должна была быть и где сегодня вечером начнется моя настоящая жизнь. Пусть стоимость аренды здесь вдвое выше, пусть время стоянки автомашин ограничено двумя часами, пусть близлежащие улицы вечно забиты транспортом – все это не важно. У меня есть парень, и мы скоро займемся сексом!

Выпроводив родных, я переоделась. Оставалось еще развесить кое-какие фотографии, но, как ни крути, квартира моя в ожидании прихода Байк-Мена смотрелась великолепно.

Конечно же, я надеялась, что и сама выгляжу восхитительно. Я выбрала эластичную белую маечку и ситцевую юбку и одевалась так поспешно, что зацепилась за юбку ногой и упала на колени. Мои волосы вели себя так, как им заблагорассудится, потому что я еще не успела проконсультироваться с Анжелой. Я вынула билет из бумажника и положила в ящик ночного столика, чтобы достать именно тогда, когда задумала.

Ровно в шесть раздался звонок в дверь. Я пригладила волосы, сделала глубокий вдох и открыла дверь навстречу своему будущему. Там, за дверью, стоял тощий нескладный парень в просторной желтой футболке, темных джинсах и с широченной придурковатой ухмылкой на лице. Так это и есть Байк-Мен?

Сердце мое упало. Где же этот рослый красавец, мой идеальный виртуал? Что этот парень с ним сделал? Созданный им образ никак не соответствовал действительности. Байк-Мен уверял, что его рост 5 футов 10 дюймов, то есть он на три дюйма выше меня, но на деле он едва до меня дотягивал. Байк-Мен упоминал о том, что он худой – «жилистый», по его словам, но я едва разглядела беднягу в складках его футболки. И это тот мужчина, с которым я делилась решительно всем, исключая кожные флюиды?

Байк-Мен взмахнул рукой, будто говорил: «Как я вас!» Собравшись с духом и скрыв разочарование и огорчение, я обняла его и приняла восточные сладости, которые он принес в подарок. Но когда мы прошли в кухню и перекинулись парой фраз, мысли у меня смешались. Да кто же это, в конце концов? Во что я влипла? Не сделала ли сейчас ужасную ошибку? Можно ли мне как-нибудь вежливо отвертеться от запланированного секса? И хочу ли я отвертеться? Вдруг мне понравится? И как мне может понравиться? Неужели я холодная, слишком разборчивая стерва?