1001 ночь без секса - [16]

Он никогда не знал, как на это реагировать.

– Да ладно, я ведь ничего не обещал. – Пожав плечами, Алек отошел.

Я захлопнула книгу, соскочила с тренажера и бросилась вон из зала.

За ночь перед тем, как покинуть город, я оставила Алеку сообщение. Наверное, все еще надеялась на какую-то видимость примирения или хотя бы на что-то вроде «Никто не займет твоего места в моем сердце» (в его исполнении это, возможно, прозвучало бы как «Что ж, рад был с тобой познакомиться»). Но он так и не позвонил. Зачем, все ведь и так было лучше некуда. Глупо, что я на это надеялась. Я слишком часто думала о том, что бы хотела от него услышать, хотя знала наверняка, что он произнесет на самом деле. Крах-таки наступил, но между приступами рыданий, душивших меня, я все же сосредоточилась на выполнении своих планов, которые окрестила «Обана-Сюза!».

С чувством удовлетворения должна сообщить, что родители мои ни о чем не знали. Все, что я им сказала о переменах в моей жизни, сводилось к следующему: я отправляюсь в путешествие с подругой, которой нужно оправиться после недавнего развода. Это объясняло, почему Алек не едет со мной (чему они, конечно, обрадовались), и вместе с тем намекало на то, что «недавний развод», пожалуй, еще хуже, чем безбрачие.

И вот рано утром во вторник я собрала вещи в свой джип и пустилась в дорогу. Подъезжая к шоссе, я уже чувствовала, что небеса надо мной немного проясняются. После долгих месяцев колебаний и страха я все же сделала то, что было необходимо, и теперь вновь продвигалась вперед. Всего через пару недель я узнаю, где начнется моя новая жизнь.

Первой остановкой на моем пути был Эшленд, городок в южном Орегоне с населением в двадцать тысяч жителей, известный своим Шекспировским фестивалем, продолжающимся чуть ли не круглый год. Я уехала оттуда почти сразу. Слишком много книжных магазинов, торгующих литературой духовного содержания. Слишком много мелодических побрякушек на дверях. Слишком много салата аругула. Слишком мал выбор канцелярских товаров.

Два дня спустя я перевалила через Каскадные горы и въехала в Бенд – симпатичный городок в тридцать пять тысяч жителей под солнечным орегонским небом. Я бродила по очаровательным окрестностям, вдыхала запах хвои, осматривала со вкусом построенные коттеджи, магазины, торгующие велосипедами, по-домашнему уютные кафе. Пристроившись на удобном диванчике одного из таких кафе, я не торопясь ела только что испеченный овсяный хлебец и лениво изучала афишки: живая музыка в какой-то из городских пиццерий, бесплатные концерты под открытым небом. Самый воздух здесь источал благодушие. Мне нравилось общее дружелюбие, непритязательность и то, что буквально каждый – и стар и млад – носил жилет из овечьей шерсти. Но это было не все.

Внезапно меня осенило: волосы! До сих пор у меня были, как говорится, проблемы с волосами. В Лос-Анджелесе я многие годы проходила с копной непослушных темно-русых кудряшек. Когда я переехала во влажный климат Сан-Франциско, ситуация ухудшилась: мои волосы превратились во всклокоченную непокорную массу, которую проще было измерить по ширине, чем по длине.

Но сухой воздух Бенда сотворил чудо: казалось, впервые за тридцать лет судорожных корчей мои волосы обрели то, что им было нужно всегда. Они стали мягкими. Струящимися. Гладкими. Улыбаясь, шествовала я по центральному парку, и волосы у меня развевались, как у девушек с рекламных картинок. «Что за чудо, – думала я, – и надо же было попасть в такое место, где начинаешь выглядеть лучше, не прилагая для этого никаких усилий».

Так вышло, что мой приезд в Бенд совпал с ежемесячным собранием еврейской общины, проводившимся в подвале методистской церкви. Я узнала об этих собраниях, когда рылась в Интернете в поисках сведений об этническом составе жителей города. Наудачу набрала я на клавиатуре слова «евреи» и «Бенд», Ожидая, что результат будет столь же плодотворным и бестолковым, как, скажем, на запрос «снежный баран» или «американский торговый центр». Но компьютер выдал адрес веб-сайта еврейской общины центрального Орегона, тесной группки, насчитывающей около семидесяти пяти семейств. Этого достаточно для того, чтобы периодически проводить службу, но слишком мало для собственной синагоги и раввина. Позвонив по указанному телефону, я поговорила с добродушным адвокатом по имени Стив. Когда я спросила его, каково быть евреем в городе, где нет даже кошерной закусочной, он пригласил меня на службу.

Нет, я не так уж жаждала духовного обновления. Нельзя сказать и того, что я искала себе обязательно парня-еврея. Если бы это было так, моя «Обана-Сюза!» превратилась бы в круиз по нотариальным конторам, ортопедическим кабинетам, риелторским агентствам и включала бы поездку в Лос-Анджелес, Чикаго и на Манхэттен. Просто мне казалось, что пообщаться с местными евреями – верный способ завести друзей, ведь примерно так же поступают, например, фанаты «Денвер бронкос», выезжая за пределы штата: они всегда находят друг друга в спортивных барах, когда играют их кумиры.

В методистской церкви на раскладных стульях сидели члены общины в жилетах; они зачитывали места из молитвенников, отпечатанных на фотобумаге, и слушали приехавшего из Портленда раввина. Когда служба завершилась, полдюжины человек дали мне свои телефонные номера на случай, если я захочу еще что-нибудь узнать о Бенде. Вот, значит, какова жизнь в маленьком городе! Я здесь всего два дня, а уже имею успех!