1000 ночных вылетов - [18]
Федор Маслов
Партизанский отряд, всю зиму державший под своим контролем большой район юго-восточнее Вязьмы, в начале марта потеснили карательные части и отряды полицаев. Отряд лишился продовольственных баз и складов с боеприпасами. Центральный штаб партизанского движения приказал срочно доставить в район дислокации отряда все необходимое. Штаб армии выполнение этой задачи возложил на наш полк.
Полет обычный. Транспортный. Еще днем я изучил по карте маршрут и теперь веду самолет от одного характерного ориентира к другому. Вон на лесной опушке показались три костра в одну линию — условный сигнал, а заодно и стартовое освещение. Делаю круг, чтобы еще раз убедиться в правильности сигналов, и захожу на посадку.
Заруливаю туда, где чернеет силуэт одинокого самолета и суетятся люди. Выключаю двигатель. На крыло поднимаются партизаны:
— А ну, хлопцы, навались! Не задерживать летчика!
— Что за спешка? — поднимаюсь я с сиденья. — Куда так торопитесь?
— Каратели прут! Командир приказал заслону держаться до рассвета, а вот продержатся ли…
Патронов маловато.
— Давай! Давай! Сказки потом расскажешь.
Партизаны вытаскивают из самолета ящики с патронами.
— А далеко каратели? — не удерживаюсь от нового вопроса.
— Не-е, — свешиваясь за борт, отвечает партизан. — Километра два, а то и полтора. Кто их считал…
Издалека доносится гулкая в тишине утра винтовочная стрельба.
— Во, чуешь? — спрашивает партизан. — Наши бьют. А то фрицы отвечают.
Но я не могу отличить по звуку выстрелы нашей винтовки от выстрелов немецкого карабина.
— Сколько раненых возьмешь?
— Как все.
— Значит, двоих. Ну где вы там, раненые? Давай!
Один раненый самостоятельно взбирается на крыло и усаживается в кабину, другому помогают подняться.
— Давай, давай!
А небо сереет. Отчетливо просматривается ближний лес и стоящий неподалеку самолет. Надо спешить. Успеть бы до рассвета пересечь линию фронта.
— От винта!
— Давай! Закручивай!
Мотор вздрагивает, фыркает и начинает ровно бормотать на малом газу. Пока греется мотор, я наблюдаю за тем самолетом, что после посадки остановился на середине поляны. Мне видно, как к нему бредет одинокая фигура человека. На таком расстоянии не узнать, кто это. Человек забирается в заднюю кабину, и самолет разбегается для взлета. Но взлететь не удалось, самолет разворачивается в другую сторону и бежит вновь. И опять неудача. Самолет останавливается, из него на снег спрыгивают три человека, машут руками, жестикулируя. Двое остаются на земле. Самолет вновь начинает разбег, в самом конце поляны отрывается и уходит в небо.
Наконец и мой мотор прогрет. Скорее на взлет! С места даю полный газ, и самолет начинает двигаться…
Поспешность и быстрота — отнюдь не родные сестры. Если быстрота (сообразительность, реакция) — необходимое качество летчика, то поспешность, наоборот, совершенно противопоказана. Поспешность, как правило, является следствием неопытности.
Неделю назад мне стукнул двадцать один. Всего полтора месяца как я летчик. На моем счету два десятка самостоятельных боевых вылетов. Я умею отлично взлетать, садиться, умею пилотировать самолет днем, ночью и «вслепую». Но означает ли все это зрелость, основанную на опытности? Нет, не означает! Тогда откуда во мне эта самоуверенность?
Много лет спустя человек, открывший мне дорогу в полярную авиацию, которого я считаю своим учителем, скажет: «Взлетать и садиться на самолете можно и медведя научить. Только медведю не дано понять тактику и стратегию авиации. Надо соображать, надо верить в свои силы. Верить, но не быть самоуверенным!» Эти слова Героя Советского Союза И. П. Мазурука запомнились мне на всю жизнь.
Но все это было много позже…
Не успел я опомниться, как мой самолет ткнулся носом в землю. Вот тебе и на! Разбит воздушный винт, а моя физиономия изрядно поцарапана о приборную доску. Хорошо, хоть раненые не пострадали. Но что же произошло? Ага! Я не учел оттепель, которая сделала снег мягким, не промерил длину площадки, не следил за скоростью. Слишком много нарушений прописных истин. И все в результате своей самоуверенности…
Размышляя о случившемся, я брел по глубокому снегу к деревне, на ходу пригоршнями набирая снег и прикладывая его к лицу. Мне было стыдно, и я опасался встретиться со своими спутниками взглядом.
— Не вешай носа, — заметил один из партизан. — Не ты один. Вон и второй самолет сломался. Теперь вам вдвоем веселей будет.
— Ночью-то опять придут ваши, — вступил в разговор второй. — Починишь свою птаху да и улетишь на Большую землю.
Так незаметно за разговорами подошли к деревне, и у первого же дома нос к носу столкнулись с Масловым.
— С приездом!
— Федя!..
— Видал твой цирк! А еще со мной летал. Эх ты!..
— Но и ты, Федя… Это ведь твой самолет там стоит?
— Радуешься? — Под сухой кожей на скулах Маслова перекатываются тугие желваки. — Не мой это самолет — Брешко!
— А ты… При чем здесь ты?
— А ни при чем! Высадил меня и смылся! Да не только меня. Вот полюбуйся! — Из-за спины Федора показывается знакомое лицо. — Прошу, знакомьтесь! Техник его сиятельства командира эскадрильи Брешко, товарищ Лыга!
— Ничего не понимаю, — откровенно признаюсь я.
Герой Советского Союза генерал армии Николай Фёдорович Ватутин по праву принадлежит к числу самых талантливых полководцев Великой Отечественной войны. Он внёс огромный вклад в развитие теории и практики контрнаступления, окружения и разгрома крупных группировок противника, осуществления быстрого и решительного манёвра войсками, действий подвижных групп фронта и армии, организации устойчивой и активной обороны. Его имя неразрывно связано с победами Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Киева..
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автор книги — ветеран Великой Отечественной, прошедший со своей батареей от Ленинграда до Берлина. «Я уже приспособился стрелять на поражение всей батареей без пристрелки. На этот раз быстро «ухватил» свои разрывы, ввел все же некоторые поправки и перешел на поражение цели беглым огнем. Первые же залпы взметнули в воздух фонтаны черной жирной земли и огня, поражая врага. Вскоре три орудия были уничтожены, два повреждены, и только одно немцам удалось с большим трудом увезти за бугор. Контрбатарейная стрельба продолжалась.
Вторая мировая потрясла мир. Холодная война едва не привела к его концу. В обеих принимал участие автор этой книги, ветеран дальней авиации Л. В. Касаткин.Окончив летную школу 21 июня 1941 года, он попал в авиацию дальнего действия. Был командиром экипажа «Ил-4». Совершил 147 боевых вылетов. Участвовал в боях под Ленинградом, в Заполярье, на Балтике, в Берлинской операции от ее начала до падения Берлина. Награжден тремя орденами боевого Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями.
«Люди механически двигаются вперед, и многие гибнут — но мы уже не принадлежим себе, нас всех захватила непонятная дикая стихия боя. Взрывы, осколки и пули разметали солдатские цепи, рвут на куски живых и мертвых. Как люди способны такое выдержать? Как уберечься в этом аду? Грохот боя заглушает отчаянные крики раненых, санитары, рискуя собой, мечутся между стеной шквального огня и жуткими этими криками; пытаясь спасти, стаскивают искалеченных, окровавленных в ближайшие воронки. В гуле и свисте снарядов мы перестаем узнавать друг друга.
Автор книги начал войну командиром тяжелого танка KB-1C, затем стал командиром взвода самоходных артиллерийских установок СУ-122, потом СУ-85 и под конец войны командовал ротой танков Т-34–85. Он прошел кровавыми дорогами войны от Сталинграда до Кенигсберга. Не раз сходился в смертельной схватке с немецкими танками и противотанковыми орудиями. Испытал потерю боевых товарищей, вкус победы и горечь поражений. Три раза горел в боевых машинах, но и сам сжег немало вражеской техники. Видел самодурство начальства, героизм и трусость рядового и офицерского состава.