100 великих тайн Востока - [5]

К юго-востоку от города, вдоль осевой линии воздушного коридора, заканчивавшегося над болотами тогдашнего Персидского залива, строго на осевой линии или с небольшими (до 6°) отклонениями от нее, на одинаковом расстоянии друг от друга располагался целый ряд других контрольных пунктов: Киш, Ниппур, Ларса, Бадтибира, Лагаш, Эриду. Центральное место среди них – и по расположению, и по значению – занимали Ниппур («Место Пересечения»), где был Центр управления полетами, и Эриду, находившийся на самом юге коридора и служивший главным ориентиром при заходе космических кораблей на посадку. Все эти пункты стали, выражаясь современным языком, «градообразующими предприятиями», вокруг них постепенно выросли поселения, превратившиеся в дальнейшем в крупные города.

На протяжении ста лет планета Мардук находилась на достаточно близком расстоянии от Земли и именно тогда к землянам из космоса регулярно наведывались «старшие братья по разуму». Расшифрованные клинописные тексты позволяют предположить, что некоторые пришельцы навсегда оставались на нашей планете и что обитатели Мардука могли высаживать на некоторых планетах или их спутниках десанты из механических роботов или биороботов.

В шумерском сказании о Гильгамеше, полулегендарном правителе города Урук в период 2700–2600 гг. до н. э., упоминается древний город Баальбек, находящийся на территории современного Ливана и известный, в частности, развалинами гигантских сооружений из обработанных и пригнанных друг к другу с высокой точностью каменных блоков, вес которых достигает ста и более тонн (см. отдельный очерк в нашей книге). Кто, когда и с какой целью возвел эти мегалитические постройки, остается загадкой до сих пор. Для нас, но не для авторов упомянутого эпического повествования. Они точно знали, что в древнем городе жили боги: «Это был город, где жили те, кто повелевал. А жили там аннунаки, и охраняли их разящие насмерть лучи».

Согласно текстам глиняных табличек, аннунаками шумеры называли «богов-пришельцев», которые прибыли с другой планеты, – обучили их грамоте, передали свои познания и навыки из многих областей науки и техники…

Золото принца Мескаламдуга

В Южной Месопотамии, приблизительно на полпути от Багдада к Персидскому заливу, посреди голой и бесплодной пустыни высятся нагромождения холмов. Арабы называют это место Телль аль-Муккайяр (Смоляной холм). Трудно даже поверить, что некогда эта пустыня была обитаема. И тем не менее здесь, под слоем выветренной породы, покоятся руины древнего города, известного всем по ветхозаветной Книге Бытия как Ур Халдейский. Но история Ура берет свое начало задолго до появления в Двуречье халдейских племен.

Ур – один из древнейших городов мира. По преданию, его уроженцем был библейский праотец Авраам. Этот город начал играть важную роль уже в III тыс. до н. э. Цари III династии Ура (ок. 2112–1997 гг. до н. э.) правили Месопотамией. При них впервые в мировой истории началось возведение протяженных укреплений на границах государства (наподобие Великой Китайской стены, римских Адрианова и Траянова валов и т. д.). Прославленный многочисленными храмами и дворцами, Ур в эти времена процветал. Многочисленные торговые пути вели к нему с гор и с моря. Эта эпоха стала временем расцвета шумерской культуры.

Археологическими исследованиями древней столицы шумеров на протяжении двенадцати сезонов (1922–1934) руководил английский археолог Леонард Вулли. В начале 1927 г. экспедиция приступила к раскопкам городского некрополя. Первым сигналом о близости чего-то необычного стали круглые колодцы, спускавшиеся вертикально на глубину погребения, а затем переходившие в горизонтальный лаз. Судя по найденным в одном из колодцев черепкам, они были прорыты во времена Саргона. Вулли предположил, что это – следы работы древних грабителей могил. К этому времени археологи уже нашли сотни разграбленных могил и были уверены, что обнаружить богатое и неразграбленное погребение можно только случайно, при стечении самых счастливых обстоятельств. И в один из дней это произошло. Рабочий заметил торчащий из земли медный наконечник копья. Оказалось, что он насажен на золотую оправу древка. Ряд копий, воткнутых остриями в землю, стоял в изголовье гроба, а между ними – алебастровые и глиняные вазы. Рядом с гробом, на остатках щита, лежали два отделанных золотом кинжала. Кости погребенного настолько разрушились, что от них осталась лишь коричневая пыль. И на этом фоне ярко сверкало золото – такое чистое, словно его сюда только что положили… На уровне живота лежала целая куча золотых и лазуритовых бусин – их было несколько сотен. Золотой кинжал и оселок из лазурита на золотом кольце когда-то были подвешены к распавшемуся серебряному поясу. Между руками покойного стояла тяжелая золотая чаша, а рядом – еще одна, овальной формы и больших размеров. Возле локтя стоял золотой светильник в форме раковины, за головой – третья золотая чаша. У правого плеча лежал двусторонний топор из электра (сплава золота и серебра), а у левого – обычный.

Костяк усопшего покрывали золотые головные украшения, браслеты, бусины, амулеты, серьги в форме полумесяца и спиральные кольца из золотой проволоки. Но это все археологи рассмотрели потом, а сперва им бросился в глаза сверкающий золотой шлем, глубоко надвинутый на истлевший череп. Он прикрывал лицо щечными пластинами. Он был выкован из чистого золота и имел вид пышной прически. Чеканный рельеф на шлеме изображал завитки волос, а отдельные волоски были изображены тонкими линиями. От середины шлема волосы спускались вниз плоскими завитками, перехваченными плетеной тесьмой. На затылке они завязывались в небольшой пучок. Ниже тесьмы волосы ниспадали локонами вокруг вычеканенных ушей с отверстиями, чтобы шлем не мешал слышать. По нижнему краю были проделаны маленькие отверстия для ремешков, которыми закреплялся стеганый капюшон. От него сохранилось лишь несколько обрывков.