100 великих спортсменов - [54]

Когда тренер «Доцентов» Фил Вульперт впервые увидел неловкого 199-сантиметрового юнца на площадке, он в первую очередь подумал о том, что понапрасну потратил время на нелепого с виду новобранца. Однако долго удивляться ему не пришлось, поскольку Рассел перевернул игру вверх ногами своим оборонительным мастерством. «Никто не играл в баскетбол так, как это делал я, – скажет в будущем Рассел. – До меня никто не блокировал бросков. Мне приятно думать, что я целиком изменил весь стиль игры».

Так оно и было. Движениями испуганной голубки при размахе рук равном размаху крыльев доисторического ящера, Рассел переписал заново основное уравнение игры. Вот он протягивает лапу – словно лев за добычей – и перехватывает мяч; вот он, взмывая высоко над горизонтом блокирует броски; вот контролирует всю игру и площадку.

Теперь уже более чем двухметровый (203 см) и весящий 93 кг Рассел сделался истинной силой и вместе с К.С. Джонсом привел Сан-Франциско к 28 рекордным победам при одном поражении, причем двадцать шесть побед подряд было одержано после поражения от команды Калифорнийского университета, Лос-Анджелес, на старте сезона. Потом Рассел увенчал свой чемпионский сезон победой «Доцентов» в первенстве НКАА 1955 года, набрав 118 очков в пяти играх и удостоившись звания самого полезного игрока турнира.

Однако все эти достижения стали всего лишь прелюдией к пиршеству в сезоне 1955/56 года. Полностью оперившись и достигнув роста в 208 см, Рассел подавлял своих соперников на середине площадки, и до корзины им уже добраться не удавалось. В результате «Доценты», пропуская всего 52,2 очка за игру, возглавляли национальный список по качеству обороны. Но что более важно, этот паук-сенокосец в баскетбольных шортах провел Сан-Франциско через весь сезон без поражений – к двадцати девяти победам подряд, сложившимся в победную серию из рекордных пятидесяти пяти побед.

Рассел продолжил создание своей легенды в проведенном после окончания сезона НКАА турнире, и «Доценты», вынужденные защищать свой чемпионский титул без напарника Рассела, К.С. Джонса, выиграли свой второй титул подряд, а сам Рассел увенчал свою карьеру 26 очками, заброшенными в финальной игре.

Невзирая на эти 26 очков, результативность Рассела оказалась относительно скромной. В конце концов, те из оракулов, которые блюли приверженность старинной и достопочтенной точке зрения, гласящей, что лишь большое количество очков за игру заслуживает внимания, могли насчитать в командах других колледжей не менее тридцати игроков, в среднем набиравших больше очков, чем Рассел. С их точки зрения, игрока оборонительного плана можно было считать баскетболистом лишь в той мере, в которой изюм можно считать виноградом – только в техническом смысле слова и, так сказать, как фигуру речи.

Одним из людей, не придерживавшихся столь великих и проверенных временем истин был Ред Ауэрбах из «Бостон Селтикс». Ауэрбах, придерживавшийся собственного мнения, просто не предоставил Расселу возможности хорошенько подумать, сразу решив все вопросы. Не считая нужным придерживаться вежливой выдумки о несуществовании оборонительного баскетбола, Ауэрбах рассудил, что, хотя результативность Рассела не из великих, когда он на поле противник много очков не набирает, во всяком случае «Доценты» в течение двух лет возглавляли национальный список по обороне.

Кроме того, более пяти последних лет Ауэрбах собирал по кирпичику то, что можно было бы назвать «династией» «Селтикс». В 1951 году он ввел в команду Боба Коуси, в 1952-м – Билла Шармана; в 1955-м – Фрэнка Рамсея. Однако обладая таким блестящим набором метких стрелков, Ауэрбах нуждался в важной детали, необходимой для команды-чемпиона: сильном разыгрывающем, чтобы тот подносил мячи своим пушкарям. Ну а после введенного за два сезона до этого правила двадцати четырех секунд Ауэрбах прекрасно понимал, что быстрый отрыв эквивалентен победе в новом уравнении баскетбола, выведенном НБА. То есть ему была необходима чека для своего колеса. И таковой чекой, по его мнению, должен был стать Билл Рассел.

Однако Ауэрбаху нужно было ответить на два вопроса, чтобы до исполнения своей мечты. Во-первых, «Селтикс» значился шестым в списке приближающегося драфта, и его опережали две команды, выражавшие свою заинтересованность в приобретении Рассела: право первого выбора принадлежало Рочестеру, за ним шел Миннеаполис, искавший преемника недавно отошедшему от дел Джорджу Майкену. Вторую проблему представлял собой сам Рассел. Дело в том, что Билл Рассел был человеком гордым и имел собственные планы. И планы эти включали в себя не только поездку в олимпийский Мельбурн 1956 года, игры в котором должны были начаться, когда сезон в НБА находился в полном разгаре. Более того – он хотел иметь дело с НБА лишь на собственных условиях, а не на тех, которые предлагала эта ассоциация. К тому же он уже располагал предложением от команды «Гарлем Глобтроттерс», которое называл роскошным, хотя, по правде говоря, контракт не был столь уж щедр.

Однако все кусочки сложились в единое целое по плану Ауэрбаха. Во-первых, Рочестер, не ознакомившись с содержимым бутылки, остался неудовлетворенным ее внешним видом, и предпочел Расселу Сихуго Грина из Дукуэски. Потом Сент-Луис, шедший в списке вторым, также миновал Рассела, поскольку уже заручился услугами Боба Петтита и не располагал достаточными деньгами для покупки Рассела. К тому же Рассел совершенно не стремился в Сент-Луис: самый южный из всех городов НБА в пятидесятые годы едва ли мог представить собой гостеприимное место для чернокожего атлета. Посему Ауэрбах, не снимая шляпы, с сигарой в зубах, предложил «Ястребам» сделку: «простого» Эда Маколея, бывшего центровым «Кельтов» последние шесть лет, и выпускника Сент-Луисского университета форварда-новичка Клиффа Хагана за права на Рассела.