100 великих операций спецслужб - [42]

Телеграмма фон Эрхарду была зашифрована и отправлена по американским секретным каналам: сперва по наземной линии, связывающей Берлин с Копенгагеном, затем по трансатлантическому кабелю, проходившему по территории Великобритании. Кроме того, для верности Циммерман дважды продублировал телеграмму по двум другим каналам — по обычному радиоканалу между радиостанцией Науэн и Соединенными Штатами, который был подвержен американскому радиоперехвату, и по маршруту, который был известен в «Комнате № 40» Адмиралтейства как «шведский окольный». Это было колоссальным злоупотреблением шведским нейтралитетом, но прогермански настроенный шведский МИД закрывал глаза на подобные факты.

Телеграмма Циммермана, отправленная через американские секретные каналы, была получена в госдепартаменте 17 января, зарегистрирована и в нерасшифрованном виде передана германскому послу фон Бернсдорфу. Посол в свою очередь заменил в телеграмме берлинский регистрационный номер на посольский, поставил гриф «Телеграф МИД 16 января, № 1, совершенно секретно, расшифровать лично» и по открытой американской телеграфной системе переслал фон Эрхарду в Мехико-Сити.

Но за несколько часов до этого телеграмма Циммермана, проходившая по кабелю через территорию Великобритании, была перехвачена британской разведкой и доставлена для расшифровки в «Комнату № 40». К этому времени через английских криптографов прошли сотни германских телеграмм, и поначалу она не вызвала особого волнения.

Дешифровальщики взялись за расшифровку телеграммы без особого энтузиазма, полагая, что это какой-нибудь очередной скучный ответ на мирные предложения Вильсона. Они обратили внимание на цифры 13042, стоявшие в начале телеграммы, и определили их как разновидность германского кода, захваченного у Васмуса. Обратившись к этому коду, прочли подпись «Циммерман». Это еще ни о чем не говорило. Но первые же слова телеграммы насторожили их: «Совершенно секретно». Быстро расшифровали отдельные слова: «Мехико», «союз», «Япония» и поняли, что речь идет о чем-то необычном.

Первоначально был расшифрован такой текст: «Справочный № 13042 Министерство иностранных дел, 16 января 1917 года. Совершенно секретно. Дешифровать лично. Мы намерены начать с 1 февраля неограниченную подводную войну. Несмотря на это, я считаю необходимым поддерживать нейтралитет США… В том случае, когда это не должно будет, мы предложим (Мексике?)… союз на следующих условиях: вести войну (совместно?)… заключить мир (совместно?)… Вашему превосходительству необходимо тайно информировать президента (мексиканского?)… Война с США… и в то же время переговоры между нами и Японией. Скажите президенту, наши подводные лодки будут сдерживать Англию от вмешательства здесь в течение нескольких месяцев. Уведомить о получении. Циммерман».

Этот, пока еще неполный и неточный, текст попадает к Холлу. Он понимает, бомбу какой взрывной силы держит в руках. Ведь если ее представить президенту США, то все его антивоенные настроения улетучатся, и США вступят в войну на стороне союзников. Но для этого необходимо, во-первых, иметь полный текст телеграммы, а во-вторых, решить вопрос, каким образом передать его американцам так, чтобы не показать, что английская разведка имеет возможность читать германские шифры. Ведь информация, безусловно, просочится.

Пока работают над расшифровкой полного текста телеграммы, Холл обдумывает безопасные пути передачи ее Вильсону.

Официально Холл должен был бы передать эту телеграмму главе Форин Офис, лорду Бальфуру, а тот передал бы ее в госдепартамент США. Возможно, это и привело бы к вступлению США в войну, но какой ценой? Сотрудников «Комнаты № 40» можно было бы отправлять в отпуск — немцы наверняка сразу же сменили бы свои коды.

Обдумывая ситуацию, Холл сообразил, что фон Бернсдорф, на имя которого была направлена телеграмма, должен был переслать ее фон Эрхарду в Мехико-Сити. Конечно, в этом тексте должны быть какие-то изменения и дополнения, но ключевые слова должны были остаться. Значит, на конечном пункте сети компании «Вестерн Юнион» в Мехико должен сохраниться текст телеграммы фон Бернсдорфа.

Холл тут же направил английскому резиденту в Мехико просьбу через его агентуру за любую цену приобрести копию телеграммы Циммермана — фон Бернсдорфа. Если это удастся, Холл сумеет предъявить американцам «мексиканский» вариант телеграммы, и тогда, в случае утечки (а она представлялась неизбежной), немцы подумают, что утечка произошла в Мехико уже после того, как текст был расшифрован. Пусть ищут предателей в своем посольстве!

И тут начинается военно-разведывательно-дипломатическая чехарда. 31 января 1917 года, за 8 часов до начала неограниченной подводной войны, фон Бернсдорф официально уведомил об этом госсекретаря США Лэнсинга. Американцы были поражены и возмущены. Но Вильсон заявил, что немецкие провокации не заставят его отказаться от роли посредника между воюющими сторонами. Однако он вынужден принять меры — разорвать дипломатические отношения с Германией и предложить фон Бернсдорфу покинуть США.

Это произошло 5 февраля. Видя, что американцы не собираются вступать в войну, Холл докладывает о телеграмме Циммермана лорду Бальфуру; однако просит ничего не предпринимать, пока не получит ответа из Мехико. Наконец, 10 февраля копия телеграммы фон Бернсдорфа — Циммермана получена. Теперь дело за дешифровальщиками. 19 февраля Монтгомери и Грей докладывают Холлу полный текст телеграммы Циммермана, который гласит: