100 тайн Второй мировой - [5]

Не было обнаружено никаких документов, позволяющих установить личности, и на трупах заключенных тюрем Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии. Узников этих тюрем в конце июня — начале июля 1941 года, отступая, в спешке расстреляли сотрудники НКВД и НКГБ по причине невозможности эвакуации. А в Козьих Горах на 2815 опознанных трупах было обнаружено 3184 предмета, позволявших установить личность погибших!

Представители общества «Мемориал» предполагают, что сотрудники НКВД придерживались требований служебной инструкции о порядке производства расстрелов: обыскивали приговоренных и отбирали у них документы и личные вещи только при проведении судебных расстрелов в помещениях тюрем. В этом случае после расстрела тела казненных перевозились к местам захоронений и сбрасывались в заранее выкопанные огромные ямы.

Однако, проводя массовые расстрельные акции, непосредственно рядом с местом захоронения, требования инструкции сотрудники НКВД якобы не выполняли: приговоренные перед расстрелом не обыскивались, документы и именные вещи у них не изымались, а трупы укладывались ровными рядами. Обосновывая такое мнение, представители «Мемориала» ссылаются на то, что при эксгумациях массовых энкавэдэшных захоронений в Куропатах, Томске, Сандармохе и других местах на трупах все-таки находили личные вещи, медальончики, записки и пр., «однако не в таком большом количестве, как в Катыни». Но никаких доказательств, что сотрудники НКВД укладывали трупы казненных ровными рядами, представители «Мемориала» не представили.

В отличие от русских, немцы в отношении пленных польских офицеров придерживались Женевской «Конвенции о содержании военнопленных» от 27 июля 1929 года, статья 6 которой гласила: «Документы о личности, отличительные знаки чинов, ордена и ценные предметы не могут быть отняты от пленных». Поэтому здесь можно сделать определенные выводы.

Вот как была установлена точная дата расстрела и захоронения польских военнослужащих в Катыни. Руководитель эксгумационных работ доктор Герхард Бутц в своем отчете настоятельно подчеркивал, что «нельзя определенно решить, сколько времени трупы пролежали в земле. При оценке следственных материалов, особенно когда вопрос касается определения даты смерти жертв, важно учитывать внешние обстоятельства каждого конкретного случая. Ввиду этого особое значение приобретают найденные документы и газеты, неоспоримо указывающие на весну 1940 года как время казни».

Российский журналист Владимир Абаринов, корреспондент радио «Свобода» в Вашингтоне, в своей книге «Катынский лабиринт» ссылается на авторитетное мнение членов комиссии академика Топорнина о том, что «даже современная судебная медицина, имея в своем распоряжении новейшие методы исследования, не в состоянии определить время расстрела с точностью до полугода». Поэтому международная комиссия, работавшая в Катыни в 1943 году по приглашению немецких оккупационных властей, этого и не сделала: дата была установлена приблизительно, по документам, найденным на останках.

Венгерский эксперт профессор Оршос для датировки захоронений предложил метод псевдокаллуса (твердые отложения на поверхности мозговой массы). Однако, по мнению специалистов комиссии Топорнина, данный метод судебно-медицинской практикой не подтвердился. Но выводов, основанных на вещественных доказательствах, это не отменяет.

Посетившего Катынь польского журналиста Ю. Мацкевича поразило то, что лес поблизости от могил «был усеян множеством газетных лоскутьев, наряду с целыми страницами и даже целыми газетами… датировка этих газет, найденных на телах убитых, указывает, если рассуждать здраво и честно, на не подлежащее никакому сомнению время массового убийства: весна 1940 года». Об этом он написал в своей книге «Катынь».

Ю. Мацкевич придавал найденным газетам особое значение как «вещественному доказательству в разрешении загадки: когда было совершено массовое убийство?». Советские газеты, датируемые началом 1940 года, находили на катынских трупах в большом количестве и в прекрасной сохранности. Но чешский эксперт доктор Ф. Гаек считал, что «невозможно поверить, что по истечении трех лет их целостность и читаемость была такая, в какой их действительно обнаружили».

Есть и еще один немаловажный факт, свидетельствующий о подлоге с газетами. В политдонесении из Козельского лагеря от 4 февраля 1940 года говорилось, что Козельский лагерь получал всего 80 экземпляров «Глоса Радзецкого» на польском языке, то есть получалось один экземпляр на 55 человек. Газет на русском языке было и того меньше. При этом пленные не имели права брать газеты в руки. В основном газеты висели на специальных стендах. Поэтому вопрос, откуда в таких условиях могли попасть в карманы трупов сотни советских газет за март — апрель 1940 года, остается открытым.

Как бы там ни было, газеты в этих могилах могут быть как косвенным доказательством вины НКВД, так и прямым доказательством правоты свидетельств К. Девалье и К. Йоханссена о фальсификации немцами катынских вещественных доказательств.

Но Ю. Мацкевич, стремясь представить незапятнанной позицию нацистов в «Катынском деле», допустил и вовсе непростительную оплошность. По горячим следам, едва вернувшись из Катыни, когда журналист еще не успел полностью осмыслить увиденное, он опубликовал статью в газете «Гонец Цодзенны».