100 стихотворений о любви - [2]

И наши рифмы, наша проза

Пред вами шум и суета.

Но красоты воспоминанье

Нам сердце трогает тайком –

И строк небрежных начертанье

Вношу смиренно в ваш альбом.

Авось на память поневоле

Придет вам тот, кто вас певал

В те дни, как Пресненское поле

Еще забор не заграждал.

1829

«Когда в объятия мои…»

Когда в объятия мои

Твой стройный стан я заключаю,

И речи нежные любви

Тебе с восторгом расточаю,

Безмолвна, от стесненных рук

Освобождая стан свой гибкой,

Ты отвечаешь, милый друг,

Мне недоверчивой улыбкой;

Прилежно в памяти храня

Измен печальные преданья,

Ты без участья и вниманья

Уныло слушаешь меня…

Кляну коварные старанья

Преступной юности моей

И встреч условных ожиданья

В садах, в безмолвии ночей.

Кляну речей любовный шепот,

Стихов таинственный напев,

И ласки легковерных дев,

И слезы их, и поздний ропот.

1830

Красавица

Все в ней гармония, все диво,

Все выше мира и страстей;

Она покоится стыдливо

В красе торжественной своей;

Она кругом себя взирает:

Ей нет соперниц, нет подруг;

Красавиц наших бледный круг

В ее сияньи исчезает.

Куда бы ты ни поспешал,

Хоть на любовное свиданье,

Какое б в сердце ни питал

Ты сокровенное мечтанье, –

Но встретясь с ней, смущенный, ты

Вдруг остановишься невольно,

Благоговея богомольно

Перед святыней красоты.

1832

Николай Языков

(4 [16] марта 1803, Симбирск – 26 декабря 1846 [8 января 1847], Москва)

Николай Языков – русский поэт эпохи романтизма, один из ярких представителей Золотого века. Он называл себя «поэтом радости и хмеля» и «поэтом разгула и свободы».

В Дерпте поэт познакомился с Александрой Андреевной Воейковой (племянницей Жуковского), увлечение которой оставило заметный след в его жизни. Она стала его музой, оказала на поэзию Языкова самое благотворное влияние.

Элегия

Меня любовь преобразила:

Я стал задумчив и уныл;

Я ночи бледные светила,

Я сумрак ночи полюбил.

Когда веселая зарница

Горит за дальнею горой,

И пар густеет над водой,

И смолкла вечера певица,

По скату сонных берегов

Брожу, тоскуя и мечтая,

И жду, когда между кустов

Мелькнет условленный покров

Или тропинка потайная

Зашепчет шорохом шагов.

Гори, прелестное светило,

Помедли, мрак, на лоне вод:

Она придет, мой ангел милый,

Любовь моя, – она придет!

1825

Элегия

Она меня очаровала,

Я в ней нашел все красоты,

Все совершенства идеала

Моей возвышенной мечты.

Напрасно я простую долю

У небожителей просил

И мир души и сердца волю

Как драгоценности хранил.

Любви чарующая сила,

Как искра Зевсова огня,

Всего меня воспламенила,

Всего проникнула меня.

Пускай не мне ее награды;

Она мой рай, моя звезда

В часы вакхической отрады,

В часы покоя и труда.

Я бескорыстно повинуюсь

Порывам страсти молодой

И восхищаюсь и любуюсь

Непобедимою красой.

1825

К А. А. Воейковой

Забуду ль вас когда-нибудь

Я, вами созданный? Не вы ли

Мне песни первые внушили,

Мне светлый указали путь,

И сердце биться научили?

Я берегу в душе моей

Неизъяснимые, живые

Воспоминанья прошлых дней,

Воспоминанья золотые.

Тогда для вас я призывал,

Для вас любил богиню пенья;

Для вас делами вдохновенья

Я возвеличиться желал;

И ярко – вами пробужденный,

Прекрасный, сильный и священный –

Во мне огонь его пылал.

Как волны, высились, мешались,

Играли быстрые мечты;

Как образ волн, их красоты,

Их рост и силы изменялись –

И был я полон божества,

Могуч восстать до идеала,

И сладкозвучные слова,

Как перлы, память набирала.

Тогда я ждал… но где ж они,

Мои пленительные дни,

Восторгов пламенная сила

И жажда славного труда?

Исчезло все, – меня забыла

Моя высокая звезда.

Взываю к вам: без вдохновений

Мне скучно в поле бытия;

Пускай пробудится мой гений,

Пускай почувствую, кто я!

1825

Воспоминание об А. Воейковой

Ее уж нет, но рай воспоминаний

Священных мне оставила она:

Вон чуждый брег и мирный храм познаний

Каменами любимая страна;

Там, смелый гость свободы просвещенной,

Певец вина и дружбы и прохлад,

Настроил я, младый и вдохновенный,

Мои стихи на самобытный лад –

И вторились напевы удалые

При говоре фиалов круговых!

Там грудь моя наполнилась впервые

Волненьем чувств заветных и живых,

И трепетом, томительным и страстным,

Божественной и сладостной любви.

Я счастлив был: мелькали дни мои

Летучим сном, заманчивым и ясным.

А вы, певца внимательные други,

Товарищи, как думаете вы?

Для вас я пел немецкие досуги,

Спесивый хмель ученой головы,

И праздник тот, шумящий ежегодно,

Там у пруда, на бархате лугов,

Где обогнул залив голубоводной

Зеленый скат лесистых берегов?

Луна взошла, древа благоухали,

Зефир весны струил ночную тень,

Костер пылал – мы долго пировали

И, бурные, приветствовали день!

Товарищи! не правда ли, на пире

Не рознил вам лирический поэт?

А этот пир не наобум воспет,

И вы моей порадовались лире!

Нет, не для вас! – Она меня хвалила,

Ей нравились: разгульный мой венок,

И младости заносчивая сила,

И пламенных восторгов кипяток.

Когда она игривыми мечтами,

Радушная, преследовала их;

Когда она веселыми устами

Мой счастливый произносила стих –

Торжественна, полна очарованья,

Свежа, и где была душа моя!

О! прочь мои грядущие созданья,

О! горе мне, когда забуду я

Огонь ее приветливого взора,

И на челе избыток стройных дум,

И сладкий звук речей, и светлый ум

В лиющемся кристалле разговора.

Ее уж нет! Все было в ней прекрасно!

И тайна в ней великая жила,

Что юношу стремило самовластно