100 рассказов о стыковке: Часть-1 - [11]
Самой передовой и перспективной считалась физика. Слова из популярной песни «только физика имеет смысл» хорошо отражали настрой честолюбивой молодежи. На те годы действительно пришелся пик развития физических наук. Значит, надо идти в МГУ, на физтех, а там будет видно. Оглядываясь назад, я понимаю, что такой выбор был сделан почти наугад, следуя моде, а также отчасти потому, что приемные экзамены были в июле, а не в августе, как в других вузах. Моя школьная подготовка по физике и математике не соответствовала требованиям, которые предъявлялись к абитуриентам физтеха. К тому же мне не удалось преодолеть пробелов в правописании, а плохая зрительная память усугубляла этот недостаток. Если бы не тройка по сочинению на вступительных экзаменах, меня, наверное, приняли бы в МГУ. Приемная комиссия допустила меня до специального собеседования и колебалась до последнего момента; но я не произвел, видимо, впечатления уверенного в своем выборе молодого человека.
Сейчас, много лет спустя, мне кажется, что этот отрицательный результат был удачей. Мое дело — создание новых конструкций. Но в те годы до собственного лозунга «Только конструирование имеет смысл!» было еще очень далеко. В то же время, как показала практика, выпускники физтеха, эти способные и натренированные ребята, проявляли себя очень быстро и эффективно, в том числе в области высоких технологий, а в 90–е годы физтеховцы нового поколения нередко становились очень предприимчивыми коммерсантами.
Абитуриенты физтеха, даже неудачливые, очень высоко котировались в других московских вузах, нас принимали без дополнительных экзаменов. Так я попал в МВТУ им. Н. Э. Баумана, который издавна славился высокой общеинженерной подготовкой.
Большинство из нас, молодых студентов, не знали тогда, что Бауманское училище, как и другие наиболее престижные вузы, готовило в основном кадры для оборонной промышленности и даже «открытые» факультеты были ориентированы, в конечном счете, на ВПК.
Мы же стремились попасть на самые передовые специальности, и именно они были самыми секретными. Не знаю почему, судьба еще раз повела меня не по прямой дороге в ракетную технику — на РТ–факультет (ракетно–технический), а в электромеханику, на приборостроение — П–факультет. Моей специальностью в МВТУ стали счетно–решающие приборы. Инженеры такого профиля готовились для создания приборов управления стрельбой по воздушным и другим подвижным целям, что требовало разносторонних научно–инженерных знаний. Однако на младших курсах наша специальность тоже оставалась для нас самих большим секретом.
Мою группу СМ-11 (счетных машин) составили почти сплошь молодые люди, как и я, дети войны, которым после окончания училища предстояло крепить оборону страны. Благодаря работникам деканата, видимо, не лишенным чувства юмора, мы на целых пять лет оказались рядом, и не только по списку, с Володей Сыроквасовским (он оказался моим соседом по Строителю). Из двух Сыров тому, которого называли Квас, предстояло действительно всю жизнь работать на те самые стреляющие СМ.
В 1951 году на втором курсе одну из двух групп нашей специальности перепрофилировали на цифровые вычислительные машины — будущую компьютерную технику. Реорганизация происходила по известному теперь постановлению партии и правительства, как результат письма трех академиков товарищу Сталину. В то время вся кампания проводилась под строгим секретом, и студенты узнали об этом в основном потому, что им неожиданно увеличили стипендию аж в 1,5 раза. Тогда я остался в старом, аналоговом мире, с электромеханикой — своей будущей основной специальностью. Интересно, что бы мне удалось сделать совершенно нового в компьютерном мире?
Избавившись от гуманитарных трудностей, я стал «набирать обороты». Инженерные науки давались мне легко, а сдавать зачеты и экзамены просто нравилось. Во время сессий появлялся азарт, и, получив первую пятерку, я стремился развить успех. За все шесть лет учебы я не получил ни одной тройки, большинство оценок были отличными. Однако главное заключалось не в баллах. Каждая сессия становилась хорошей школой: во–первых, приучала быстро разбираться в сущности предмета, во–вторых, приобщала к дисциплине, вырабатывала умение спланировать свои действия и выполнить поставленную задачу; в–третьих, заставляла мобилизоваться, проявить волю. Короткая экзаменационная сессия давала порой больше, чем продолжительные полугодовые семестры.
МВТУ — великолепная инженерная школа классического типа. Многие преподаватели были прекрасными и оригинальными лекторами. Так, один из них, с кафедры ТММ (теории машин и механизмов), писал на доске абсолютно все, что он говорил. Особенно сильной была кафедра сопромата. Помню также, как руководитель проекта по грузоподъемным машинам и механизмам убеждал нас, что, освоив эту дисциплину, мы сможем спроектировать любую статическую конструкцию. Естественно, тогда я не мог знать, что полвека спустя мне придется создавать массоподъемную машину для невесомости — знаменитый космический кран. Наших преподавателей, многие из которых были самобытными мастерами своего дела, я часто вспоминал позднее, когда сам начал читать лекции, и даже рассказывал о них своим ученикам. В те годы большинство студентов регулярно посещали занятия в любую погоду, во все времена года, осенью и весной, пробираясь через непролазную грязь на станцию Строитель и втискиваясь по утрам в переполненную электричку, ну прямо как сейчас, в новое время. Но, как все молодые люди, мы находили время на развлечения: гуляли и ходили в кино, играли, порой азартно, справляли праздники.
Брошюра подписной научно-популярной серии «Космонавтика, астрономия» библиотечки «Знание. Новое в жизни, науке, технике» № 11, 1984 г.В брошюре рассказывается о космических кораблях, занимающих центральное место среди различных типов космических аппаратов. Описываются структура, основные системы и оборудование космических кораблей от первых «Востоков» до современных совершенных транспортных средств.Брошюра рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся актуальными вопросами космической техники.
В ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги «100 рассказов о стыковке и о других приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период от зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил свое обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится своими впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.