100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»? - [113]

Для непосредственной подготовки прорыва у немецко-венгерской группировки имелось весьма немного сил. На Сенной горе атаку должны были начать боевые группы, которыми командовали ротмистр Галлер, полковник Кюндигер, полковник Феришвари. Чтобы облегчить им задачу, за два часа до начала атаки за «линию фронта» было переправлено несколько групп немецких солдат, переодетых в штатское. Они должны были укрыться в домах, а после начала прорыва ударить в тыл советским частям, которые находились на передовой. Этот прием немцы позаимствовали у русских. В частности, именно так советскими войсками было захвачено здание южного вокзала.

При этом в составе 1-го венгерского армейского корпуса была создана специальная группа, солдаты которой были также облачены в гражданскую одежду. Не исключено, что она тоже принимала участие в подготовке прорыва. Кроме этого, существовала версия, что часть немецких групп начала атаку, будучи одетой в советскую униформу. Есть упоминания о том, что они должны были замаскироваться под советский конвой, который вел немецких пленников. Их задачей было уничтожение советских войск в районе площади Селля Кальмана. Впрочем, Пфеффер-Вильденбрух и другие офицеры, которые смогли выжить в те дни, позже не могли вспомнить никаких подробностей. Они лишь утверждали, что советские позиции должна была смести «Боевая группа Кюндигера». В советской и российской литературе также устоялось мнение, что прорыв начала именно эта группа.

Чтобы доказать «тезис о предательстве», некоторые немецкие историки прибегали к повторению достаточно стереотипных суждений: «В точности до секунды в 19 часов 30 минут русские открыли ураганный огонь по замку и его окрестностям. В то же самое время человеческая масса устремилась прочь от замка». Этот достаточно невнятный отрывок из чьих-то личных воспоминаний многократно приводится в немецкой литературе только с одной целью — доказать, что советскому командованию были известны даже мельчайшие детали плана прорыва.

Разумеется, подобные утверждения очень далеки от истины. Так, например, Кристиан Унгвари опросил более 20 участников тех событий, но никто не смог припомнить, чтобы накануне прорыва на них обрушился ураганный артиллерийский огонь. Но все припоминали, что советские орудия открыли огонь между 22 и 23 часами, то есть когда уже началась операция по прорыву кольца окружения. Из этих интервью следовало, что поначалу советские солдаты использовали только легкие минометы и свое стрелковое оружие. Единственным исключением стал эпизод, произошедший у Венских ворот. Там советская артиллерия прицельным огнем смогла уничтожить большую группу салашистов и солдат Хонведа, среди которых, кстати, был полковник Ферешвари. Но причиной обстрела, который произошел до 20 часов, стали слишком открытые действия венгров, которые, не скрываясь, вышли на достаточно открытое место. Советское командование могло предположить, где и в каком направлении будет осуществляться прорыв, но о точном времени начала операции оно не могло знать. За последние дни немецко-венгерская группировка предприняла более 20 вылазок, при этом каждая из них могла являться началом прорыва.

Глава 2 «Первый акт отчаяния» [8]

Положение остатков немецко-венгерской группировки на тот момент было весьма запутанным. В первую очередь это касалось южной части плацдарма. Цитадель на горе Геллерт была взята советскими войсками сразу же после полудня 11 февраля 1945 года. В атаке, которая должна была начаться от малой вершины горы Геллерт, принимало участие сводное венгерское подразделение, которое позже понесло огромные потери. Но после того, как контроль над горой Геллерт был утрачен, венгры оказались отрезанными от основных немецких сил. Этот венгерский отряд потерял связь и с солдатами Хонведа, которые располагались в Келенфёльде и окрестностях гостиницы «Геллерт». Несмотря на приказ Пфеффера-Вильденбруха, 10 февраля они отступили в кварталы на улице Фёш, которые были расположены ближе к замку. Сами же немцы покинули эти позиции вечером 10 февраля. Некоторые из очевидцев вспоминали, что некоторые из немецких солдат специально отстали в надежде вместе с венграми сдаться в советский плен. Они полагали, что это было меньшее из двух зол.

В часы перед началом прорыва линия фронта проходила вдоль улицы Хедьяли, а затем продолжалась по седловине между Солнечной горой и горой Геллерт. Несмотря на то, что пляж Рац, расположенный у подножия горы Геллерт, находился еще в руках немцев, реальная линия немецкой обороны в те часы начиналась у придунайской площади Дёбрентай и заканчивалась у Солнечной горы на улице Аттилы и улице Сако. Пустые склоны были ничейной территорией. Немцы контролировали и часть Солнечной горы. Это были улицы Мессарош и Хедьяли, которые простирались почти до самого южного вокзала. Общая линия обороны тянулась до улицы Мико, где она «впадала» в Кровавый луг.

Несколько немецких отрядов продолжали вести бои в домах Кольца Кристины, стоявших между улицами Марош и Борш. К этому моменту советские войска атаковали западнее Кольца Кристины, на территориях между южным вокзалом и Кровавым лугом. По словам очевидцев, несколько немецких и венгерских солдат оказались «запертыми» на верхних этажах здания почтамта на площади Селля Кальмана. Чтобы вызволить их, 10 февраля силами остатков батальона «Ваннай» и 12-й резервной дивизии была предпринята контратака. Венгерские солдаты смогли проникнуть в здание почтамта, но их сил явно не хватало, чтобы выбить из него красноармейцев. Провалом закончилась и вторая контратака. В итоге после начала прорыва почтамт предпочли поджечь. Сопротивление советским частям оказывала и еще одна группа, которая оказалась блокированной между улицами Фень и Клара. Ее отличало то, что она смогла сохранить телефонную связь с почтамтом!