100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»? - [100]

4 февраля 1945 года советские войска не только смогли прорвать линию обороны на улице Неметфёльд со стороны горы Орбан, но и заняли южный вокзал, а также некоторые дома по улицам Кекгой и Надьеньед.

Как уже говорилось выше, снабжение немецких и венгерских солдат было ужасным. В день они съедали по куску хлеба и ломтю конины. В военных госпиталях, чтобы перевязать новых раненых, снимали бинты с уже умерших солдат.

«От голода страдают даже солдаты. Гражданские лица потеряли всякое достоинство. Они подходят к кухням Хонведа и клянчат еду», — говорилось в одном из донесений 1-го армейского корпуса. По радио Пфеффер-Вильденбрух сообщал в штаб группы армий «Юг», что он не в состоянии выполнять их приказы, тем более что вся линия обороны в Буде рисковала рухнуть со дня на день. В итоге он запрашивал разрешение на самостоятельное принятие оперативных решений. Но такового он не получил, несмотря на то что пытался избежать выражения «прорыв линии окружения» и «оставление Будапешта».

5 февраля рано утром несколько планеров попытались приземлиться на Кровавом лугу (это была последняя попытка, предпринятая немецкими летчиками). Почти всех их ждала трагическая участь. Три планера были сбиты над южной частью луга, два рухнули на городские кварталы, одному удалось с трудом приземлиться на руины ресторана «Сарваш». Последний, седьмой планер врезался в фасад дома № 37 по улице Аттилы, где и застрял. Фотография застрявшего на верхних этажах дома планера является, наверное, самым часто публикуемым фотодокументом по истории осады Будапешта. Как ни парадоксально прозвучит, но 5 февраля было весьма успешным днем для венгерской авиации и немецких люфтваффе. Им удалось сбросить в город 97 тонн боеприпасов, 28 тонн продуктов, 4 больших резервуара с моторным маслом и контейнеры с запасными частями к бронетехнике.

Хвост планера, застрявшего в доме 37 по улице Аттилы

Планер еще долгое время не могли вынуть из дома. Весна 1945 года

Из противотанковых орудий в тот день советские артиллеристы смогли подбить на площади Кирайхаго два немецких танка. Ими же было уничтожено два артиллерийских расчета, расположившихся в домах по бокам от площади. Вечером советские войска смогли прорвать немецкую линию обороны между кладбищем и улицей Неметфёльд. В итоге красноармейцы вышли к Орлиной горе у перекрестка улиц Гёмбёша-Дьюлы и Хедьяли. 16-й кавалерийский полк СС был вынужден оставить территорию кладбища. Он отступил к углу улицы Неметфёльд. Орлиная гора была фактически окружена. Теперь советские войска занялись ликвидацией небольших групп, остававшихся на территории Фаркашретерского кладбища, на малой Швабской горе и в районе южного вокзала. На улице Каролины венгерские добровольцы попытались пойти в контратаку, но, понеся большие потери, прекратили ее. В итоге здание жандармских казарм по улице Бёеёрмень оказалось в советских руках. Советские войска стали усиливать свои атаки на улицах Будаёрша.

Так как части Красной Армии, минуя северную часть Кровавого луга, вышли к Кольцу Кристины, то немцы и венгры уже не могли фактически удержать здание почтамта. У этого здания был потайной выход, ведший к Кровавому лугу, но отступить на данную территорию означало попасть в окружение.

Пфеффер-Вильденбрух снова запрашивает разрешение на прорыв кольца окружения. На этот раз он прибег к аргументу, что все укрепления, позволявшие держать оборону, будут уничтожены в ближайший день. По этой причине войска защитников Будапешта могли нанести урон советским войскам, только атакуя их, то есть идя на прорыв. Это не было мужественным шагом — по сути, это был шантаж. Солдат можно было сохранить только в том случае, если бы они покинули Будапешт. Но и на сей раз Гитлер не санкционировал прорыв. Он не видел стратегической пользы от этого прорыва. Что для него значила жизнь нескольких тысяч утомленных и плохо вооруженных солдат? Куда более важным было сковывание на несколько дней советских войск под Будапештом и в самой венгерской столице. Рейхсканцлер Германии и высшее командование вермахта списали со счетов будапештскую группировку еще в конце января 1945 года. Теперь Будапешт был пешкой, которой надо было пожертвовать, чтобы выиграть время. Судьба защитников венгерской столицы в ставке фюрера никого не интересовала.

6 февраля сильные бои шли в районе южного вокзала и на улице Хедьяли. Туда советское командование направило даже специальные штурмовые группы, оснащенные огнеметами. Тем же вечером на улице Неметфёльд в советский плен попала боевая группа из 20 салашистов. Все они были расстреляны на кладбище. Тем временем части 8-й кавалерийской дивизии СС предприняли относительно успешную контратаку на Орлиную гору. Удар наносился с юго-запада и северо-востока. Но эсэсовцам не удалось продвинуться слишком далеко, так как их остановил сильный заградительный огонь. Со стороны малой Швабской горы советские части атаковали здание армейского госпиталя № 11. Далее атака была развита к западу и к югу от кладбища. В ходе этой атаки удалось выбить немцев с занятых ими позиций.

«В условиях таких немыслимых потерь и при многократном превосходстве противника не представляется никакой возможности его остановить на запутанной территории города, где оборона даже маленькой улочки требует целый батальон», — звучали возмущенные слова в донесении 9-го горнострелкового корпуса СС, адресованном в армейскую группу «Балк». Приблизительно тогда же боевая группа «Беренд» прекратила вести боевые действия на Орлиной горе. Продовольствие и боеприпасы заканчивались. Было решено, что сражаться дальше бессмысленно. Немецкие же части, расположенные на той же самой горе, предпочли прорываться по направлению к Будайскому замку. Они сражались с таким ожесточением, что из группы в 38 человек в плен сдалось только 7 оставшихся в живых. В тот же самый день советские артиллеристы заняли позиции на Орлиной горе и стали вести оттуда огонь по позициям венгров и немцев. Основной шквал снарядов отсюда обрушился на территорию, расположенную между Замковой горой и горой Геллерт.