100%. Биография патриота - [89]

Один из ораторов провозгласил:

— Когда какое-нибудь правительство проявляет себя с дурной стороны, действуя во вред народу, — народ имеет право изменить образ правления или свергнуть это правительство и установить новый строй, основав его на таких принципах, которые обеспечат народу безопасность и счастливое существование.

Тут Гаррити повернулся к Питеру.

— Что вы на это скажете? — спросил он; добродушное лицо ирландца побледнело от ужаса.

Питер решил, что этому надо положить конец. Ему было известно, что тысячи людей по всей Америке были посажены в тюрьму за гораздо более безобидные высказывания. Он проглотил пропасть инструкций, изданных ведомством генерального прокурора Соединенных Штатов, и тв`рдо знал, что такие вещи не разрешается ни говорить, ни писать, — даже думать об этом непозволительно.

И Питер шепнул Гаррити:

— Этот малый зарвался. Давай-ка его арестуем.

Гаррити отдал приказание своим молодцам, они ринулись на трибуну, прервали оратора, объявили его и остальных ораторов арестованными и приказали публике очистить помещение.

Гаррити привёл на митинг сотни две полицейских и сыщиков, которые должны были выполнять его приказания, и вот они развернулись цепью и, размахивая дубинками, погнали перед собой толпу, а ораторов впихнули в полицейский автомобиль.

Тогда Питер направился в бюро Гаффи и доложил о своих действиях, — но тут его ожидал прием, живо напомнивший ему тот, злополучный день, когда Гаффи ткнул ему в глаза письмом Нелл Дулин!

— Как ты думаешь, кого ты зацапал? — рявкнул Гаффи. — Ведь это не кто иной, как брат сенатора Соединенных Штатов! А имеешь ли ты понятие, о чем он говорил? Да ведь это была цитата из «Декларации. независимости!»

Питер никак не мог взять этого в толк. Он совсем ошалел. Разве человек имеет право нагло нарушать закон только потому, что он брат сенатора Соединенных Штатов? И что из того, если эти слова взяты из «Декларации независимости», — ведь они призывают к мятежу и совершенно недопустимы!

Из-за этого инцидента Гаффи и полицейские власти города попали в такое дурацкое положение, что Гаффи пришлось собрать всех своих агентов и прочесть им лекцию, указав им, в каких границах следует вести борьбу с красными, — каких именно лиц нельзя арестовывать и что позволяется говорить. Например, человека нельзя арестовывать за то, что он цитирует библию.

— Бог ты мой! Гаффи! — прервал его один из молодцов. — Неужели же мы должны знать наизусть всю библию?

Раздался хохот.

— Конечно, нет, — отвечал Гаффи, — но во всяком случае действуйте осторожно и смотрите, не арестовывайте человека, если он произносит слова, которые смахивают на цитату из библии.

— Черт возьми! — вмешался другой агент, бывший проповедник. — Да ведь это свяжет нас по рукам и ногам похуже любого приговора. Послушайте-ка, что попадается иной раз в библии!

Он начал приводить тексты, и Питер должен был признаться, что ни от одного большевика не слыхал таких возмутительных слов. Это лишний раз доказывало, до чего сложна эта красная проблема. Но Гаффи упрямо стоял на своем: если слова взяты из библии, за них нельзя наказывать!

— В Виннипеге был такой случай, — сказал он, — одного священника арестовали за то, что он привел две цитаты из пророка Исайи, но он не был признан виновным, и пришлось его отпустить.

Точно так же обстоит дело и с «Декларацией независимости». Всякий может её цитировать, несмотря на её крамольный характер. Не возбраняется цитировать и конституцию, хотя в отделе, озаглавленном «Билль о правах», прямо говорится, что любой человек в Америке имеет право делать всё то, за что Гаффи и его сотрудники сажают людей в тюрьму!

Это казалось совершенной нелепостью, но Гаффи стал приводить соображения политического характера.

Если власти слишком уж перегнут палку, то красные распояшутся вовсю и перехватят у них голоса да ещё, пожалуй, добьются смены правительства, а что тогда с ними будет?

До сих пор Питер совсем не интересовался политикой, но, прослушав эту лекцию, и он и Глэдис поняли, что им необходимо расширить свой кругозор, Оказывается, дело не только в том, чтобы сажать красных в тюрьму и проламывать им головы, — надо ещё заручиться симпатиями публики, надо ей внушить, что все эти крутые меры совершенно необходимы, надо вести так называемую «пропаганду», показать всем и каждому, как отвратительны эти скоты и какие ужасные цели они преследуют.

Самым проницательным из всех представителей власти оказался генеральный прокурор Соединенных Штатов, и Гаффи в своем докладе подчеркнул двойственный характер его деятельности. Генеральный прокурор не только громил Коммунистическую и Коммунистическую рабочую партии, не только сажал за решётку их членов, — но, не жалея средств, развивал самую широкую агитацию, запугивая всю страну заговорами красных. Вот и теперь несколько его сотрудников работают в Американском городе над материалами, собранными Гаффи, и чуть ли не каждую неделю прокурор где-нибудь выступает с речью или печатает, в газетах отчет о новых заговорах бомбистов и о новых попытках свергнуть правительство. И как умно он действует! По его приказанию красных снимают в тюрьме — в самом ужасном виде, обросших бородой, доведённых до белого каления пытками, — и эти портреты печатают на больших листах с надписью: «Вот какие люди хотят править вами!» Портреты рассылаются в редакции десяти тысяч американских газет, и девять тысяч девятьсот газет печатают их, а на следующее утро девяносто девять миллионов американцев готовы разорвать в клочки красных. Тактика эта оказалась настолько успешной, что генеральный прокурор надеется быть избранным в президенты и вся его агентура работает в этом направлении.