10 гениев, изменивших мир - [38]
Как и прежде, ни общественно-политическая, ни журналистская деятельность Карла не приносила его семье сколько-нибудь ощутимого дохода, а ведь к моменту переезда в Лондон в семье Маркса появилось на свет уже трое детей. Всего же у Карла и Женни их было шестеро. 26 сентября 1845 года родилась вторая дочь, Лаура, в январе 1847-го (более точная дата неизвестна) – сын Эдгар, названный в честь брата Женни. 5 ноября 1849 года появился на свет второй сын, Гвидо, 28 марта 1851-м – дочь Франциска. Последняя дочь, Элеонора, родилась 16 января 1855 года. Гвидо и Франциска умерли годовалыми, а Эдгар – девятилетним. Семья очень тяжело переживала смерть этого болезненного и смышленого мальчика.
Такое количество родительских трагедий в одной семье – следствие исключительно неблагоприятных, граничащих с нищетой, бытовых условий (хотя по нынешним меркам в них нет ничего из ряда вон выходящего – многие поколения строителей социализма жили куда хуже). В Лондоне семья, состоящая из шести человек, ютилась в небольшой двухкомнатной квартире. В 1856 году, благодаря небольшому наследству, Марксы переехали в новый дом, однако упорное стремление главы семейства поддерживать видимость благополучия вскоре привело к новым финансовым затруднениям.
Если не считать постоянной материальной поддержки со стороны Энгельса, то более-менее регулярный заработок Марксу приносили публикации в американской радикальной газете «Нью-Йорк дейли трибюн» («New York Daily Tribune»), корреспондентом которой он был с августа 1851 по март 1862-го (всего там вышло почти пятьсот статей Маркса). Однако незначительные гонорары, которые он эпизодически получал за свои статьи и книги, не покрывали и десяти процентов самых скромных потребностей семьи. Не было средств, чтобы похоронить маленькую Франциску, вызвать врача для Женни и старшей дочери, оплатить счета. Вот характерная цитата из письма Маркса тех лет: «Женни больна. Моя дочь Женни больна: у меня нет денег ни на врача, ни на лекарства. В течение восьми-десяти дней семья питалась только хлебом и картофелем – диета, не слишком подходящая в условиях здешнего климата. Мы задолжали за квартиру. Счета булочника, зеленщика, молочника, торговца чаем, мясника – все не оплачены».
Пальто главы семьи уже было продано, подошла очередь фамильного серебра фон Вестфаленов. Но отправившись продавать серебро, Карл был арестован по подозрению в краже: слишком уж не походил он на германского аристократа. Женни, позабыв о себе и дочерях, вынуждена была вытаскивать мужа из тюрьмы. К подобным неприятностям она, правда, относилась как к неизбежности – история с серебром превратилась едва ли не в семейный анекдот.
Конечно, «экономика должна быть экономной», но великому экономисту Карлу Марксу жилось бы куда проще, если бы он был просто приличным бухгалтером. Однако ни Карл, ни его жена не отличались хозяйственной сметкой, а это усугубляло и без того нелегкое материальное положение, и лишь вмешательство их экономки и домоправительницы Елены Демут позволяло хоть как-то выплывать в море житейских невзгод.
Когда-то Маркс, отвечая на вопросы шутливой анкеты, составленной его дочерьми, написал свое любимое изречение: «Ничто человеческое мне не чуждо». История взаимоотношений Карла Маркса и Елены Демут – лучшая иллюстрация этого тезиса.
Елена появилась в семье Маркса незадолго до первой эмиграции – ее «подарила» молодоженам госпожа фон Вестфален. Ленхен фактически взяла на себя управление всеми делами постоянно кочующей семьи, став лучшей подругой для Женни и второй матерью для детей.
Иллюстрацией их отношений может быть следующая история. Маркс очень любил всевозможные игры. В шашки ему не было равных, но в шахматы он играл плохо и нередко проигрывал, чего очень не любил. Вильгельм Либкнехт пишет в своих воспоминаниях, что однажды, остановившись на несколько дней у Марксов, он вечером выиграл у хозяина несколько партий в шахматы. Утром пришла Женни и просила его больше с Карлом в шахматы не играть: «После проигрыша он становится раздраженным и совершенно несносным». Однако Ленхен, ставшая постоянным партнером Маркса за шахматной доской, совершенно не страшилась его гнева и без всякого стеснения обыгрывала его. Кто знает, может быть, после одной из таких игр и завязались их отношения?
Впрочем, это лишь догадки позднейших биографов, не претендующие на полную достоверность. Точно известно одно: Ленхен, будучи не замужем, в один прекрасный день родила мальчика, удивительно похожего на Карла. Можно только представить чувства всех членов семьи – прежде всего, Женни. И тут в очередной раз проявилось исключительное благородство Энгельса, который немедленно признал свое отцовство. Ребенка в честь «отца» назвали Фредди (т. е. Фридрих), а фамилию он получил материнскую – Демут. Правда, после смерти Маркса в одном из писем Энгельс отказался от ребенка, заявив, что отцом на самом деле был Мавр.
