10 гениев, изменивших мир - [120]

Сама по себе эта книга не содержала каких-либо открытий, но она была нужна эпохе (как известно, общественное мнение откликается на интеллектуальные озарения лишь тогда, когда готово услышать от них некие важные для себя вещи). После Второй мировой войны в мире укрепилась вера в быстрое и простое решение всех человеческих проблем через развитие науки и техники. Эта вера привела к обожествлению чудотворцев-технократов, росту популярности научной фантастики, к всеобщему увлечению проблемой освоения космоса и возвращению моды на великих ученых. В подобной атмосфере общественное мнение никак не могло пройти мимо такого перла, как «искусственный разум». Соответственно, человек, который свел воедино разрозненные и не до конца осмысленные даже специалистами находки, придумал эффектное название и провозгласил великую цель, просто не мог не стать суперзвездой, «чем-то вроде фигуры общественного значения».

По своим научным достижениям Винер был одним из нескольких ученых, которые заслуживали занять это место. Но по сравнению с остальными своими «конкурентами» (за исключением разве что Андрея Колмогорова, достижениям которого сам Винер вполне отдавал должное), он выделялся куда более широким, чем они, социальным и гуманитарным кругозором и, разумеется, страстью популяризатора. Поэтому мировая слава Норберту Винеру досталась по заслугам.

* * *

Винер весьма облегчил задачу своих биографов, написав на склоне лет две книги воспоминаний: одну – о детстве и годах учения («Бывший вундеркинд»), другую – о профессиональной карьере и творчестве («Я – математик»).

Норберт Винер родился 26 ноября 1894 года в г. Колумбия (штат Миссури), в семье иммигранта. Его отец, Лео Винер (1862–1939), уроженец местечка Белосток, тогда принадлежавшего Российской империи, в молодости учился в Германии, а затем переселился за океан, в США. Там он со временем стал видным филологом, числился профессором современных языков в Миссурийском университете и к моменту рождения сына состоял профессором славянских языков Гарвардского университета в г. Кембридж близ Бостона (штат Массачусетс). В этом – американском – Кембридже в 1915 году обосновался Массачусетский технологический институт (MTI), ныне ведущий технический вуз страны. Таковым он стал не без участия Норберта Винера.

Лео Винер был последователем Л. Н. Толстого и переводчиком его произведений на английский язык (он перевел 24 тома сочинений русского графа). Как ученый проявлял весьма широкие интересы и не отступал перед рискованными гипотезами. Эти его качества унаследовал Норберт Винер, отличавшийся, по-видимому, большей методичностью и глубиной.

По семейному преданию, Винеры происходят от еврейского ученого и богослова Моисея Маймонида из Кордовы (1135–1204), лейб-медика при дворе султана Саладина Египетского. Норберт Винер с гордостью повторял эту легенду, не ручаясь, однако, за ее достоверность. Особенно восхищала его разносторонность Маймонида.

Будущий основатель кибернетики был в детстве «вундеркиндом», чему немало содействовал отец, занимавшийся с сыном по собственной программе. Норберт в семь лет читал Дарвина и Данте (тогда же им был написан первый научный трактат о дарвинизме), в одиннадцать окончил среднюю школу, в четырнадцать – высшее учебное заведение, Тафтс-колледж, где получил свою первую ученую степень бакалавра. «Из меня получился нелюдимый и неуклюжий подросток с весьма неустойчивой психикой», – пишет о своей жизни «чудо-ребенка» в книге «Бывший вундеркинд» создатель кибернетики Норберт Винер. После окончания Тафтс-колледжа он учился в магистратуре Гарвардского университета, в семнадцать лет стал магистром, а в восемнадцать – доктором философии по специальности «математическая логика». Титул доктора философии в данном случае не является только данью традиции, так как Винер сначала готовился к философской карьере, посещал семинар Дж. Ройса и лишь впоследствии отдал предпочтение математике. Общегуманитарная и философская подготовка юноши нашла себе место при выработке проекта новой науки и в книгах, которые он написал.

Гарвардский университет предоставил молодому талантливому доктору стипендию для поездки в Европу. В 1913–1915 годах Норберт Винер, по его собственному выражению, «вкусил радость свободного труда». Он посещает Кембриджский университет в Англии и Геттингенский в Германии, но в связи с войной возвращается в Америку и заканчивает свой вояж в Колумбийском университете (Нью-Йорк). Это учебное заведение показалось ему после Европы весьма провинциальным, он вспоминает: «Бесконечные претензии, которые я предъявлял всем и каждому по поводу того, что со мной недостаточно считаются, и неумение играть в бридж сделали меня притчей во языцех всего общежития».

В английском Кембридже Винер занимался у знаменитого Бертрана Рассела, который в начале века был ведущим авторитетом в области математической логики, и у Дж. X. Харди, известного математика, специалиста по теории чисел. Впоследствии Винер писал с самоиронией: «Рассел внушил мне весьма разумную мысль: человек, собирающийся специализироваться по математической логике и философии математики, мог бы знать кое-что и из самой математики».