1-я русская бригада СС «Дружина» - [69]

Судьбы Родионова никто не знает. Его несли на носилках. Отходила группа к озеру Палик. И вот, после короткого отдыха, когда на рассвете подойти поднять носилки, они оказались пустыми. Родионова на них не было. Где делся, куда пропал Родионов? Никто не видел, не знал. Может, ночью отполз и покончил жизнь, чтобы не обременять бойцов и прекратить свои мучения? И, наверное, думал он, знал, что потом, несмотря на награду — орден Красной Звезды за перевод в партизаны полка, — ему придется встать перед судом за сдачу в плен. То ли действительно было невмоготу уже терпеть боль?»[462].

Свидетельство Рудина очень ценно, но не лишено мифологичности. Возможно, что свой последний бой Родионов действительно провел, сидя на коне, увлекая бойцов в атаку. Но после этого боя, произошедшего 14 мая 1944 г., комбриг скончался, и партизаны похоронили его вместе с другими бойцами бригады в братской могиле южнее хутора Накол, о чем пишут И.Ф. Титков, Р.Н. Мачульский, И.М. Тимчук[463].

Еще одну версию гибели Родионова высказал Стеенберг. Он утверждает, что зимой 1943–1944 гг. от бригады Родионова якобы осталось всего 300 бойцов, которые были окружены в районе станции Зябки и полностью перебиты. Гиля застрелил один из его бывших офицеров со словами: «Собаке собачья смерть»[464].

О том, что Гиль был убит своими бывшими сослуживцами-антибольшевиками, говорится и в одном из очерков Михаила Боброва (бывшего в годы оккупации редактором бобруйской газеты «Новый путь»), опубликованных на страницах парижского эмигрантского журнала «Возрождение»[465].

Однако вернемся к событиям 3 мая 1944 г. Организовав преследование противника, Родионов оторвался от основных сил бригады. Его подчиненные тем временем продолжали вести бой. Потери возрастали с каждым часом, а возможности вырваться из кольца не было. Большие жертвы, отметим, были не только со стороны партизан, но и мирного населения. Бои шли круглые сутки. К вечеру 4 мая сложилась критическая ситуация: кольцо окружения сузилось до 3–4 кв. км (!), где находились все бригады некогда огромной Полоцко-Лепельской зоны, и несколько тысяч гражданских лиц, преимущественно партизанские семьи. Немцы весь день «обрабатывали» этот квадрат артиллерийско-минометным огнем и беспрерывно бомбили, пресекая попытки прорваться в лесные массивы Бегомльского района[466].

Лобанок срочно собрал командиров и провел совещание. Было принято решение во что бы то ни стало прорваться из кольца именно в ночь с 4 на 5 мая 1944 г. Плац прорыва был такой: остатки партизанских бригад им. ВЛКСМ, им. С.М. Короткина, 16-й Смоленской, 1-й Антифашистской и полка И.Ф. Садчикова должны были разгромить немецкие гарнизоны в населенных пунктах Паперино и Новое Село и вывести основные силы в лес юго-восточнее Селища. Отряды бригад им. В.И. Чапаева, им. И.В. Сталина, «За Советскую Белоруссию» должны были прикрывать штурмовые группы, а после прорыва отойти в места своей прежней дислокации и действовать по обстановке[467].

В 23.30 4 мая 1944 г. партизаны пошли на штурм. Бои отличались запредельной жестокостью. Немцы безжалостно расстреливали штурмовые группы и гражданское население. В докладной записке А.И. Гречкина упоминается эпизод: «Противник оказывал упорное сопротивление, из всех видов оружия вел огонь по штурмующим, но ненависть и злоба к врагу были настолько сильны в народе, что его стремление вперед ничто не могло остановить. Немцы побросали орудия, танки, обоз и другое вооружение, даже личные ранцы. Спасались от народной мести бегством, но на этом участке никому из них не удалось удрать»[468].

В реальности все было отнюдь не так, как пишет А.И. Гречкин. В отчете И.М. Тимчука о боях 1-й Антифашистской бригады (отряды которой были в числе штурмовых групп) представлена другая картина: «Основные силы бригады совместно с частью других бригад, окруженные крупными силами противника, в течение 4–5 мая 1944 г. пытались организованно прорваться через плотное кольцо противника, но, не имея успеха и неся большие потери, стали выходить из окружения ночью мелкими группами, закапывая и частично уничтожая тяжелое оружие, которое противником при помощи миноискателей впоследствии было обнаружено и выкопано»[469].

Таким образом, в ночь с 4 на 5 мая вырваться удалось не всем партизанским бригадам и мирным жителям. Бои продолжались и в последующие дни, вплоть до середины месяца. Все это время немцы занимались зачисткой и разминированием районов разгромленной Полоцко-Лепельской зоны. По сообщению И.М. Тимчука, штаб соединения только 14 мая приступил к розыску и сбору разрозненных групп бригады[470].

Операции «Моросящий дождь», «Ливень» и «Весенний праздник» завершились для народных мстителей трагически. За время боев, согласно немецким оперативным донесениям (с 16 апреля по 10 мая), было убито 7011 партизан, 6928 взято в плен, 349 дезертировало. Только на участке, где действовала боевая группа «фон Готтберг», было убито 3645 партизан, 1749 захвачено в плен[471]. В итоговом отчете начальника штаба 3-й танковой армии генерал-майора О. Гейдкампера отмечалось, что с 11 апреля по 15 мая 1944 г. потери партизан составили 14 288 человек, вырваться из блокады удалось 3000–4000 партизанам