1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II - [6]
В конце 1880 г. М. Т. Лорис-Меликов, ставший к тому времени уже министром внутренних дел, направил царю специальный доклад, в котором предлагал «завершить великое дело государственных реформ». Правда, в нем он сразу же оговаривал, что о какой-либо конституции, об ограничении самодержавия и речи быть не может. В своем проекте Лорис-Меликов исходил лишь из возможности создания неких временных подготовительных комиссий и включения в них представителей земств и городского населения. Эти комиссии должны были выработать законопроекты по наиболее кардинальным вопросам: крестьянскому, земскому, управлению городов. Таким образом министр хотел привлечь к разработке ряда экономических и других внутриполитических проблем более широкие круги общественности. Вносилось даже предложение о возможном участии некоторых из этих выборных представителей в работе Государственного совета. Естественно, в этом проекте не было ни слова о каком-либо ограничении самодержавия. Одновременно Лорис-Меликов начал заигрывать с либеральной оппозицией. Он немного смягчил цензурный гнет, разрешил издание ряда новых органов печати. На встречах с редакторами ведущих журналов и газет всесильный министр намекал на возможность новых реформ, проведению которых-де мешают террористы и прочие радикальные элементы. Нельзя сказать, что этот курс Лорис-Меликова был безуспешным. Переход от диктата к диалогу, устранение из правительства наиболее одиозных личностей, ликвидация III отделения, привлечение к работе ряда более молодых, энергичных администраторов, а главное, обещание новых реформ не могли не импонировать либеральной оппозиции. Ведь она сама панически боялась «анархии». Деятельность революционного подполья, непредсказуемость последствий массовых народных выступлений должны были склонить либералов к более активным действиям.
В то же время политическая линия Лорис-Меликова наталкивалась на мощное сопротивление со стороны консервативных сил. От ближайших к царю придворных до целой армии реакционных публицистов — все атаковали кажущиеся им излишне либеральными мероприятия министра внутренних дел. Сама мысль о возможной «европеизации» России, даже такое более чем скромное привлечение к государственной жизни общественности вызывали ярость не только представителей придворной камарильи и высшей бюрократии, в едином строю с ними выступила и значительная часть националистической, славянофильской печати. Оставив рассуждения об особом, «мессианском» пути России, они с порога отвергали какие-либо попытки конституционных изменений в стране.
Таким образом, дальнейшая судьба предложенного Лорис-Меликовым проекта зависела от хода общественной борьбы. Как писал Ленин, «осуществление лорис-меликовского проекта могло бы, при известных условиях быть шагом к конституции, но могло бы и не быть таковым: все зависело от того, что пересилит — давление ли революционной партии и либерального общества или противодействие очень могущественной, сплоченной и неразборчивой в средствах партии непреклонных сторонников самодержавия. Если говорить не о том, что могло бы быть, а о том, что было, то придется констатировать несомненный факт колебания правительства. Одни стояли за решительную борьбу с либерализмом, другие — за уступки».[8]
Как бы там ни было, а после ряда обсуждений этот проект в окончательном варианте был одобрен царем и на 4 марта 1881 г. назначено заседание Совета министров, на котором и должно было состояться его утверждение. Однако 1 марта история сделала еще один свой зигзаг — в ход событий вмешалась «Народная воля».
После шести неудачных попыток покушения было принято решение провести еще одну, седьмую. Вновь началась лихорадочная подготовка. В результате тщательной слежки за царем было установлено, что каждое воскресенье он присутствовал на торжественном разводе караула в Михайловском манеже. После этого он часто заезжал на короткое время в Михайловский дворец к великой княгине Екатерине Михайловне, а затем ехал обедать в Аничков дворец к старшему сыну, наследнику престола, великому князю Александру Александровичу и после этого возвращался в Зимний дворец. Чаще всего его маршрут проходил по набережной Екатерининского канала или по Малой Садовой. Здесь и решено было нанести основной удар.
На углу Малой Садовой и Невского проспекта в первом этаже дома сняли помещение под сырную лавку супруги Кобозевы. Это были Юрий Богданович и Анна Якимова, испытанные члены «Народной воли». Отсюда, из сырной лавки, начали рыть подкоп под Малой Садовой. К этой работе были привлечены, казалось, самые верные товарищи. С ноября 1880 г. здесь попеременно работали Желябов, Колодкевич, Суханов, Баранников, Саблин, Ланганс, Фроленко, Дегаев и Меркулов. Позднее двое последних стали предателями, но в те дни, наверное, даже они сами не могли предвидеть своей судьбы. Вновь, как и некогда под Москвой, работали не покладая рук, превозмогая всевозможные трудности. К концу февраля 1881 г. работы были закончены, оставалось лишь заложить мину. Революционеры спешили как никогда, ведь их положение становилось все отчаяннее. Уже были схвачены полицией товарищи, знавшие о готовящемся покушении. Стало ясно, что власти располагают какой-то информацией, хотя и не полной, и не точной, но все же позволяющей им арестовывать то одного, то другого участника этого дела. Одновременно с подкопом под Малой Садовой было решено создать еще одну вспомогательную группу. Вооруженные бомбами террористы должны были блокировать Малую Садовую, и в случае, если взрыв пощадит царя, им надлежало атаковать его карету. Однако аресты начала 1881 г. привели к тому, что для этой второй группы уже не хватало опытных, испытанных бойцов. Поэтому Желябов составил ее из молодых, не прошедших еще серьезной проверки, революционеров. В группу вошли студент университета Евгений Сидоренко, студент Технологического института Игнатий Гриневицкий, бывший студент этого же института Николай Рысаков и рабочие Тимофей Михайлов и Иван Емельянов. Как и прежде, техническую сторону дела взял на себя Николай Кибальчич. Он изготовил несколько бомб, которые затем были доставлены на конспиративную квартиру, в которой жили Геся Гельфман и Николай Саблин.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.